Пришла осень, и наступила мне на единственную, практически ахиллесову, мозоль: скрутила тоска по Москве. Многое могу выдержать, но без любимого города превращаюсь в кучу тряпья и мусора, и целыми днями лежу на нарах молча, и не ем еду и не хожу в прогулочный дворик. Хотя, конечно, это зря – моя камера размерами 3х5 метров, гнусный вонючий подвал 1843 года постройки, и режимные прогулки являются практически единственными средствами от обыкновенной даже гиподинамии, не говоря уж о таких мелочах, как солнце и воздух.

Через неделю будет аккурат три месяца, как Эд сидит в молдавской тюрьме — без предъявления обвинений, что характерно.
Надеюсь, что через неделю его выпустят. Но реалии — они, сцуко, такие реалии.