— Что там, за углом? – спросил я.

Лис склонил голову набок.

— Ничего.

— В смысле «ничего нет»?

— Ничего там как раз есть. А всего остального – нет.

— Хм. А… можно посмотреть?

Лис неопределенно пожал плечами, встал и пошел за угол. Спустя минуту или две он вернулся.

— Можно. Но потом ты не вернешься.

— Почему? Ты же вернулся.

— Я – плод твоего воображения. Я могу уходить и приходить. Разговаривать вот могу. А ты можешь только уходить.

— Погоди, — в моем голосе стали прорываться истеричные нотки. – Почему я, зайдя за угол, исчезну? Ведь это мой мир.

— Нет. Это не твой мир. Да. Ты придумал множество миров – там, где люди и драконы, волшебники и фавны, и много чего еще. Они – твои. Но этот мир – не твой. Просто представь – ты построил дом и населил его своими родными, друзьями, зверьем всяким. В этом доме ты за них ответственен. А когда они выходят за порог – они уже сами по себе, хоть ты за них и переживаешь. Так и здесь.

Лис вновь сел и обвил лапы хвостом.

***

— Извините, но мы ничего не можем поделать. Сегодня пять лет, как Александр Николаевич попал к нам. Пять лет он пребывает в коме. Состояние, с одной стороны, стабильное. С другой – улучшения состояния не наблюдается, нет даже минимальных намеков на то, что улучшение когда-нибудь произойдет. Мы можем поддерживать его довольно долго, но, поверьте…

— Вы предлагаете его… отпустить?

— Решать вам.

— А может случиться так, что через год, или через месяц, или через неделю он очнется?

Доктор неопределенно пожал плечами.

— Чудеса случаются. Но мы не можем их прогнозировать.

— Мне нужно подумать. Еще день.

— Конечно.

***

Я наконец понял, что меня так смущало во всей этой ситуации. Дорога, мощеная старым булыжником, упиралась в каменную стену. Причем и дорога, и стена выглядели одинаково древними. Но взять и перегородить дорогу – в чем смысл? Тем более, что тупик-то не был полноценным – ведь у стены имелся тот самый угол, за который заходил Лис. За моей спиной был город, наполненный людьми, спешащими за покупками в преддверии праздника. Чуть дальше, на холме стоял замок, на зубчатой стене которого примостился одинокий дракон. Все было, как всегда. Почти. Я совершенно не помнил, как здесь появился Лис.

— Я не появился. Я здесь был, — ответил он на незаданный вопрос.

Мысль о том, чтобы вернуться в городскую предпраздничную суету заглянула на секунду в мою голову и, вздохнув и махнув лапкой, упорхнула. Здесь, в этом почти-тупике было вполне уютно, хоть и странно.

— Зачем?

— Потому что Йоль. И я отвечаю на глупые вопросы. Ибо ночь темна.

— Тогда я задам глупый вопрос. Могу я вернуться?

Лис совершенно неуместно облизнулся и вновь пожал плечами.

— Можешь. Но зачем? Ты все равно придешь сюда.

— Лучше позже, чем никогда, — я ляпнул банальную шутку совершенно на автомате и на автомате же покраснел. Лис зажмурился.

— Балда. Тут нет «позже», «раньше», «никогда». Здесь – «сейчас». Разве ты до сих пор этого не понял? У тебя же вечность в распоряжении была.

— Но ты же сказал – Йоль. А значит — и Бельтайн, и Самайн, и Мабон, и все остальное. Жизнь продолжается.

Лис потупился. Он переступал передними лапами и подергивал кончиком хвоста. Он явно что-то хотел сказать, но то ли не мог, то ли не хотел, то ли не знал, как сформулировать. Некоторое время спустя его острый нос указал на меня.

— Попробуй понять. Смена времен – есть. Но тот, кто здесь, он – всегда – остается на том повороте колеса, на котором он сюда попал. Тебе не повезло. Или – наоборот, как посмотреть. У тебя Йоль. Всегда. А когда Йоль в Йоль – так тем более. Короче, утром тебе будет – пора.

***

Она влетела в больницу в четвертом часу утра. От нее пахло теплом и гвоздикой.

— Где?

— Давайте вы не будете нервничать. Сейчас мы вас проводим. Торопиться уже не нужно.

— Что значит – не нужно?..

Она рванулась, заметалась по коридорам, наобум тыкаясь в двери палат – и не находя. Сочувстливые тени в белых халатах пытались поймать ее и провести туда, куда нужно – хлопали халатными крыльями и заходили на новый круг. 

— Сделайте что-нибудь, — она стояла у кровати и держала его чуть влажную холодную руку.

Доктор, бежавший за ней полтора последних этажа, снял очки и машинально протер их полой халата.

— Извините, невозможно. Пять лет, понимаете, пять лет. Ни-че-го. Было принято решение отключить… Извините… Понимаете, тяжелейшая травма. Он… Его… Тогда толкнули под поезд метро. Чудо вообще, что он выжил. Но я не могу сотворить большее чудо. Состояние стабильно тяжелое, прогноз – такой же. Было принято решение…, — повторил он. — Извините…

— Я – твой ангел-хранитель. Теперь я не нужен, — пробормотала она, словно в полусне, по-прежнему держа его за руку. Рука была все так же была холодной и безжизненной.

***

— Тебе пора, — сказал Лис и мотнул хвостом. – Туда или сюда. Ну то есть сюда или сюда, но чуть позже. Выбор невелик.

— Они исчезнут? – я повернул голову, указывая за плечо на город, замок, дракона и множество прочих волшебных штук.

Лис приподнял лапу и тонким коготком почесал нос.

— Это тебе решать. Ведь это ты их придумал.

— Подожди. Но если исчезну я – исчезнут и они, ведь так?

— Нет, — Лис посмотрел на меня укоризненно, как на слабоумного. – Подойди к стене и потрогай ее. Так. Теперь закрой глаза и расскажи.

— Она… Сложена из неровных камней. Они шероховатые, чуть желтоватые и теплые наощупь. Между ними можно нащупать дорожку засохшего раствора.

— Так. Хорошо. Открой глаза. Повернись налево. Что видишь?

— Кот. Он сидит и жмурится.

— Закрой глаза и потрогай. И расскажи.

— Теплый. Чуть суетливый. Кремовый, почти рыжий. Урчит теплым пузом. Тяжесть на руке. Доверие. Сопит в руку. Усы.

Я резко открыл глаза.

— Я понял, Лис.

— Нет. Это ты думаешь, что ты понял. Не надо понимать. Нет «его», «меня», «тебя». Просто – есть.

Подавив в себе первое желание кивнуть, я сделал шаг в сторону и назад, после чего чуть нагнулся. В мою руку покорно легла палка. Лис шумно кашлянул.

— Ты играешь против правил.

— Нет, просто я понял, как здесь играть.

Лис засмеялся, и смех его был похож на кашель.

— Ты ничего не знаешь, Александр Николаевич.

Я замахнулся. Лис быстро шмыгнул за угол – лишь белый кончик хвоста какое-то время подрагивал на фоне старой стены, но вскоре и он исчез. Внезапно по щеке меня погладил неизвестно откуда появившийся порыв ветра. Он почему-то был теплым и пах гвоздикой.

«Йоль,» — подумал я. «Здесь всегда Йоль. И самая долгая ночь». В виски стучали странные обрывки воспоминаний – туннель, огни, шум, толпа, чьи-то руки, упирающиеся мне в спину. Стоп. Это было не здесь и не сейчас. Это было – тогда, и…

— Лето. Это ж летом произошло. Я не мог оказаться здесь в декабре! Ха! Лис, ты мне наврал! – я отшвырнул палку и побежал за рыжим лгуном.

***

— Он все-таки ушел, — дракон неуклюже спорхнул со стены и сел неподалеку от рыцаря.

— Точно?

— Абсолютно. Он свернул за угол.

— И что теперь?

— Ну как минимум стоит выпить.

Дракон пошарил лапой в воздухе и выудил откуда-то бочонок.

— Эль. Хороший. С гвоздикой и имбирем, — уверенно сказала рептилия, сковырнув когтем пробку.

— Мы празднуем или поминаем?

— Мы – пьем.

***

 — «Мы – пьем», — дочитав, я отложил лист и посмотрел на единственную слушательницу, сидевшую у камина.

— Ты опять написал грустную сказку.

Врать не хотелось, поэтому пришлось просто неопределенно пожать плечами.

— Но они же встретятся? Сказочник и его ангел-хранитель?

— Не знаю. Может быть. Давай лучше последуем совету дракона и выпьем. Сегодня же самая длинная ночь – а потом будет утро. Обязательно.